Календарная зима скоро закончится - и до окончания экспедиции тоже осталось совсем немного. А мы продолжаем вести хронику наших дней в тундре.

26 января: уже несколько дней держится плохая погода: -20ºС с ветром и поземкой (танзер''). Аля шила на ручной швейной машинке, Александра перешивала капюшон для Саши. В разных районах Ямала существуют свои типы покроя ненецкой одежды, в том числе мужских капюшонов («шапок», как их называют в тундре). Капюшон Сашиной рабочей малицы сшит неправильно, поэтому лоб остается открытым, что потребовало ремонта.  На следующий день надеялись на улучшение погоды – семья давно уже собирается откаслать на юг, за реку Юрибей.

Самые старшие и самые младшие смотрят мультфильмы:

Саша за шитьем:

(нажмите "Читать полностью")

Аля шьет полог, Костя, Пэдава и Семен увлечены фильмом, Лапа – отдыхает.

27 января, как обычно в день каслания встали в 5 утра, «сварили чайники», наполнили термосы, попили чай и уже было принялись выносить вещи из чума, когда хозяин отменил перекочевку. Костино решение оказалось абсолютно правильным, потому что через пару часов погода испортилась – началась пурга. Если бы нам надо было торопиться (как уже случалось в ноябре и в декабре), например, чтобы перегнать оленей с безъягельного места, мы бы скорее всего каслали и в такую погоду. Сейчас спешить было некуда – предполагалось каслание на другую зимнюю стоянку, чтобы просто встать на новое место (хозяева уже не раз сетовали на то, что надоело на одном месте месяц стоять), где будет хорошо и оленям, и людям.

Тундровику необходимо предвидеть изменения погоды – от это зависит успешность перекочевки. Под успешностью понимается не только и не столько ощущение человеческого комфорта, но и достижение назначенной точки. В пургу сборы проходят дольше, упряжные олени бегут плохо, вещи наполняются снегом. В течение этого года мы по возможности записывали приметы, упоминаемые хозяевами. Например: если олени держат морды против ветра – начнется пурга. Если полугодовалый теленок зимой «авкает» (кричит также, как летом) – к пурге. После обильного снегопада последует пурга – выпавший снег должно разнести ветром. Если снег поднимается вверх, когда отряхиваешь чум – опять заметет. Если печная труба «плачет» (с нее капает вода) – снова хад, только «теплый». 

28 января мы прибыли на 56-ю стоянку: N 69º00'55,5'' E 069º56'24,0''. Расстояние по прямой – 1,7 км.

В этот день мы точно решили каслать, встали в 5 утра. Впервые с прошлого апреля мы кочевали вместе с Костиными родителями. Теперь собирать надо было три юхуны (нарты с постельными принадлежностями): Алину, Сашину и Маманькину. Когда завязали эти нарты, погода все-таки начала ухудшаться – ветер усилился, замела поземка. Как обычно после долгой стоянки сборы получились медленными. Олени давно не работали, поэтому ерколаварили со сложностями – быки не хотели заходить в кораль. Когда запрягли оленей, было уже далеко за полдень. Решили проехать немного и поставить чум.

Ехали четырьмя аргишами. Первым вел свой аргиш Костя, дальше – Наче на легковой нарте, потом аргиш Костиной мамы, за ней – Александра и Александр, который вел Алин аргиш, а она сзади на снегоходе гнала стадо. В этом каслании изменилось не только количество нарт, но и состав женских аргишей. Нарты сябу (так называемая «поганая» нарта с полами, циновками-хунерами, женской обувью и др.) и нутос (нарта с шестами с одной половины чумы), ехавшие раньше в аргише Александры, теперь были в аргише Маманьки, а Саша вела только грузовые нарты и нарты с меховыми покрышками.

Из-за сильной поземки, переходящей в пургу, олени шли плохо. Мы проехали меньше двух километров, и, не дойдя до Юрибея, поставили чум. Постановка чума во время каждого из касланий проходит по-разному. Хорошо ставить в безветренную погоду и при свете дня, однако ветер иногда упрощает задачу при натягивании тяжелых покрышек, которые поднимают как парус. Если дует, то сначала натягивают покрышки с подветренной половины чума, чтобы закрыть от ветра вторую половину. В этот вечер установка чума была едва ли не самой тяжелой за все наши каслания – мел сильный танзер, смеркалось, и, честно признаемся, мы все очень устали, поэтому Костя решил, что назавтра каслать не будем – передохнем.

29.01-04.02.16 г.

Мы предполагали отдохнуть всего один день, но из-за погоды задержались на этой стоянке на неделю. Несколько дней дул сильный ветер, мела поземка, но небо было ясное, и тучи не скрывали солнце. 31.01 по-настоящему замело, небо затянуло. В то же время Костя переживал не сильно – объехав пастбище на снегоходе, обойдя его пешком, наш хозяин успокоил всех сообщив, что на этом пятачке ягеля оленям хватит минимум на неделю.

2 февраля резко потеплело до -6ºС, пошел снег. Костя, Аля и Александр ездили на факторию Усть-Юрибей, чтобы заказать хлеб, но оказалось, что пекарня там не работает, привезли лишь гостинцы к чаю – коробку печенья и немного сгущенки. Хлеб заканчивался, вытащили оставшийся у Маманьки мешок сухарей. Вечером приехал брат Али Ханута с мамой. Они направлялись в поселок Панаевск оформлять документы и заночевали у нас в чуме.

4 февраля решили каслать, снова встали в 5 утра, но Косте не понравился ветер со снегом, поэтому перекочевку отменили. Задумали попробовать снова на другой день.

Олени семьи Сэротэтто:

Ездовой бык возле нарты-сундука, их в хозяйстве Сэротэтто несколько и почти все сделаны руками Наче (исключение – так называемый «луца' сундук», т. е. «русский сундук», купленный в Яр-Сале). В нартах-сундуках зимой хранят необходимые на ближайшее время продукты. Это очень удобно хозяйкам – не нужно каждый раз развязывать грузовые нарты. У мужчин есть отдельный сундук с рабочими инструментами, заготовками для упряжек и другими полезными вещами.

Саша с двумя авками. Обоих зовут Падвы (Пестрый).

Костя делает полоз для нарты:

Авки: Падвы (Пестрый) и Парисеко (Черненький).

05 февраля прибыли на 57-ю стоянку: N 68º51'34,5'' E 069º50'29,0'', расстояние по прямой – 17,8 км.

Весь день стал самым комфортным зимним касланием на Ямале, которое только можно вообразить. С утра было тепло, безветренно, снег не шел. Родители предвещали ухудшение погоды, но нам повезло. Ерколаварили в этот раз намного быстрее, аргиши тронулись в 13.00. Нам предстояло проехать довольно большой путь. Юрибей перевалили примерно через 7 км от прошлой стоянки. Шли почти без «приключений», хотя рельеф в этих местах очень неровный. Пару раз Костя, спустив первым свой аргиш с холма, указывал остальным на более пологий склон. Чум ставили впотьмах, но с особенным настроением – хозяева сказали, что это было наше последнее за время экспедиции каслание. Круг замкнулся – мы встали в трех километрах от стоянки, с которой мы начали свой год в тундре в прошлом апреле.

06 февраля: на этом месте мы проведем два оставшихся месяца. В то же время стоять так долго на одном месте утомительно, и если Костя все-таки соберется пораньше на север, в район Ясавэя, мы с радостью составим компанию его семье и оленям. До станции Юрибей теперь 18,5 км, а до Яр-Сале по прямой – 230 км. Совсем близко опять проходит зимник Лабытнанги – Сеяха. Этот зимник с середины пути не обслуживается: его не чистят, не установлены вешки – можно только посочувствовать водителям, за которыми теперь, по слухам «следят» при помощи навигационного оборудования. Водитель на зимнике обязан ехать не более 4 часов и 2 – отдыхать, в противном случае – штраф. Так или иначе, грузовые машины проходят мимо нашего чума и днем, и ночью (по 2-6 в среднем за сутки), и наша семь в шутку фантазирует, что пора открыть при чуме для водителей чайную и шашлычную.

Зимник Лабытнанги-Сеяха в 100 м от нашего чума:

Стадо пасется рядом с чумом. Олени бодают нарты, поэтому нужно хорошо убирать все упряжки и заправлять свисающие веревки – животные могут запутаться рогами и даже утащить за собой легкую нарту. Костя разложил среди стада несколько кубов соли на подкормку. В этот день мы ерколаварили, чтобы забить оленя на айбат, а после Костя с Александром ездили на станцию – привезти дрова и заказать хлеб в столовой.

Наче делает хорей:

Костя со своей «рабочей лошадкой» (или оленем?):

Уличный фонарь:

Икча (от ик – шея, т. е. у собаки есть приметная деталь на шее – пятно или «воротник» другого цвета). Она родилась в мае и выросла в «сидячем» чуме у родителей Кости:

Парисеко на фоне собирающихся в дорогу хозяев:

Хозяева поехали по делам:

08-11.02.16 г:

8 февраля опять похолодало до -28ºС. В отсутствие ветра мороз переносится совсем легко. Вечером мужчины поехали забирать заказанный хлеб. На обратном пути у них встал снегоход – японская электроника показала чудеса: датчик показывал пол-бака, но на самом деле бензин кончился. Костя с Сашей, оставив снегоход и сани, шли в темноте более 10 км до чума пешком, а остальные ждали с включенным уличным фонарем, натопленной печкой и горячим чаем. На следующий день мужчины, поймав четыре авки, вдвоем на одной упряжке уехали к оставленному «бурану». С собой взяли запас бензина и завернутые в малицу термосы – когда температура приближается к 30 градусам снегоходы часто не заводятся, в этом случае обычная тундровая практика – залить кипятком коллектор. Костя вернулся на снегоходе со 100 буханками хлеба, а Саша пригнал упряжку, получив от этого свою долю удовольствия и экстрима – если утром до снегохода олени шли своим обычным неспешным шагом, то обратно, к чуму, они, как это обычно бывает, «ехали-мчались», как в известной песне (интересно, а ВИА «Самоцветы» когда-нибудь так ездили?).

Саша на упряжке:

11 февраля Маманька и Наче на поезде уехали в Салехард, а потом – в Яр-Сале. В последние годы зимой, в самое холодное время, родители живут в поселке в более комфортных условиях. С собой они увезли и этот отчет.